Историю любви сына президента Вюртембергского герцогства и дочери бедного учителя музыки Додин поставил как ослепительно красивую по картинке и нестерпимо жестокую по сути трагедию о том, как государство хладнокровно и цинично истребляет своих детей. При этом дурной политический театр в МДТ, в отличие от реальности, разыгрывают люди с выдающимися актерскими способностями: Игорь Иванов, Игорь Черневич, Ксения Раппопорт. Талантливая и звездная пара — Лиза Боярская и Данила Козловский — хотя и проигрывают сильным мира сего по сюжету, но по уровню игры все увереннее приближаются к мастерам.
Драматический |
16+ |
Лев Додин |
28 сентября 2012 |
2 часа 15 минут, без антракта |
Лев Додин давно не высказывался так красиво, жестко и лаконично одновременно. Ни единой бытовой интонации, ни одной лишней детали реквизита на сцену не проникло. История смертельного противостояния страстной, горячей юности и сокрушительной государственной машины разыгрывается в закатном полумраке практически пустого пространства: художник Александр Боровский придумал отменный ход — громоздкие столы, а также иные необходимые детали обстановки эффектно выносятся на сцену шестеркой секьюрити ровно на то время, пока того требует сюжет. Додину нужно показать мертвый по сути и красивейший по форме номенклатурный театр — он ему гораздо важнее, чем сентиментальная история любви бесприданницы и мальчика-мажора. Страсть предъявлена здесь одной исчерпывающей мизансценой, первой: Фердинанд (Данила Козловский) буквально вылетает из-за кулис и, прокатившись на животе по длинному столу, впивается в губы Луизы (Елизавета Боярская). Сцена обходится почти без слов. Зато появления в следующем эпизоде президента Вюртембергского герцогства и произнесенных им нескольких реплик достаточно, чтобы страшный финал стал предопределенным, как в античном мифе. Игорь Иванов играет существо небывалой мощи, страшное своей абсолютной бесчеловечностью, которая и делает его неуязвимым.
После такого пролога остается только сосредоточиться на кристальной чистоте переживаний, которые возвеличивают одних героев и стирают в пыль других. Почти библейский образ материнского сострадания создает Татьяна Шестакова в роли госпожи Миллер, а вот музыканту Миллеру (Александр Завьялов) подняться до этих высот не дано: трясущиеся над пачкой денег руки продают его с головой. Не страдающей светской львицей, а сокрушительно циничной и достойной партнершей президента выглядит леди Милфорд (Ксения Раппопорт). У Фердинанда и Луизы пути к финалу разные: герой Козловского терзается ревностью и страстью, суетясь и совершая один прокол за другим, героиня Боярской буквально с первых мгновений прозревает, принимает условия игры и шагает в пространство трагедии с той удивительно спокойной верой и решимостью, с какой героиня исторического мифа Жанна д’Арк, очевидно, отправлялась на костер. Ее диалоги с президентом и леди Милфорд предъявляют публике подлинную трагическую героиню — ту, что казалась достоянием лишь истории театра. И этот итог не менее важен, чем воплощенная по всем правилам высокого искусства режиссерская идея, что государству нужны исключительно юные плебеи, а не герои.